5 иранских режиссеров, о которых стоит знать

Кинематограф Исламской Республики Иран на сегодняшний день, вероятно, самая любопытная область исследования для киноведов и кинокритиков. Интересна здесь не столько этническая составляющая, сколько те принципы и основания, которые являются доминирующими в иранском кино. Рассказываем о мастерах кино, которые родились в одной из самых закрытых стран мира и смогли прославиться.

Асгар Фарахди

Кадр из фильма «Развод Надера и Симин»

Самому титулованному иранскому режиссеру Асгару Фархади удивительным образом удается снимать отличное и актуальное кино и не привлекать при этом лишнего внимания властей. В отличие от множества своих менее удачливых коллег, ему разрешается создавать совместные проекты с кинокомпаниями из европейских стран.

Наиболее успешными картинами Фархади являются две, «Развод Надера и Симин» (2011) и «Коммивояжер» (2017). Каждая из этих лент принесла режиссеру по «Оскару» за лучший фильм на иностранном языке. Асгара интересуют бытовые драматические истории, которые разворачиваются в Иране, и хотя он не избегает политических тем, диссидентом все же не является. Так, например, в «Разводе Надера и Симин» он рассказывает о паре, которая решает переехать из Ирана за границу, однако в последний момент муж передумывает, так как должен ухаживать за больным отцом. А в «Коммивояжере» речь идет о муже и жене, на дом которых преступник совершает нападение, а они, в свою очередь, берутся расследовать это дело, попутно выясняя между собой отношения.

Слава Фархади вышла далеко за пределы Ирана: сегодня он работает над фильмом с Пенелопой Крус и Хавьером Бардемом в главных ролях. Лента «Все знают» посвящена прошлому, которое иногда возвращается и целиком меняет жизнь человека.

Джафар Панахи

Кадр из фильма «Белый шар»

Джафар Панахи родился в 1960 году, так что его формирование жизненных взглядов и идеалов произошло до Исламской революции 1979 года, когда светская власть в государстве сменилась достаточно жестким религиозным режимом, во главе которого стоял аятолла Хомейни. В начале своего творческого пути Джафар был ассистентом Аббаса Киаростами — культового иранского режиссера.

Первый же его фильм «Белый шар» (1995) привлек к нему внимание ценителей хорошего кино. За свою карьеру Панахи стал обладателем множества наград, среди которых есть и награды Венецианского и Каннского кинофестивалей. Переломным этапом в его жизни стал 2010 год, когда он был приговорен иранским судом к домашнему аресту на шесть лет. Также ему было запрещено снимать кино в течение 20 лет. Впрочем, даже в таких условиях он продолжал работать над новыми лентами — одну из них («Это не фильм») он передал на Каннский фестиваль на флешке, которую спрятал в торте.

Последним триумфом режиссера является награда Каннского кинофестиваля за лучший сценарий к фильму «Три лица», которой он удостоился в прошлом году. Правда, получить ее лично он не смог, так как по-прежнему лишен права выезда за границу.

Аббас Киаростами

Кадр из фильма «Нас унесет ветер»

Без Аббаса Киаростами трудно себе представить не только современное иранское кино, но и мировой кинематограф в целом. Поэт и дизайнер, остро чувствующий красоту, родился в 1940 году, и, хотя считается представителем «новой волны», во многом он остался учеником «старой школы» киноискусства. Его ленты глубоко поэтичны, а лучшие работы он снял еще до того, как стал знаменитым на весь мир.

Популярность ему принесли две картины — «Вкус вишни» (1997) и «Нас унесет ветер» (1999). Оба фильма посвящены теме смерти: в первом съемочная команда приезжает в иранскую глубинку запечатлеть похороны старушки, вдруг передумавшей умирать, а во втором мужчина занят поисками человека, который мог бы помочь ему уйти из жизни.

Медитативные, наполненные созерцанием бытовой жизни и природы, картины Киаростами умеют завораживать зрителя. Критики всегда тепло принимали его работы — за «Вкус вишни» он даже получил «Золотую пальмовую ветвь» на Каннском кинофестивале. Режиссер умер в Париже в 2016 году, а его похороны прошли в Тегеране.

Самира Махмальбаф

Кадр из фильма “Двуногий конь”

Семья Махмальбаф — одна из самых влиятельных в мире иранского кино. Мохсен Махмальбаф, отец Самиры, маститый режиссер, участвовавший во многих международных кинофестивалях — равно как и его жена, Марзие Мешкини, и младшая дочь Хана. Однако на данный момент на передний план вышло творчество 38-летней Самиры: в своих фильмах она рассказывает о тяготах жизни простых людей — бесправных женщин, детей с проблемами развития и стариков.

Ее предельно натуралистический взгляд на жизнь вызвал восторг у кинокритиков, так что за ленту «Школьные доски» она получила приз жюри Каннского кинофестиваля, а за картину «Двуногий конь» — специальный приз жюри фестиваля в Сан-Себастьяне. Для Самиры ее профессия — дело всей жизни, и она готова идти на риск ради того, чтобы и дальше им заниматься: так, в 2008 году религиозными фанатиками на нее было совершено покушение, в результате которого пострадали несколько членов съемочной команды. Однако в итоге работа была продолжена невзирая ни на что.

Бахман Гобади

Кадр из фильма «Сезон носорогов»

Бахман Гобади был множество раз отмечен на Каннском и Берлинском кинофестивалях, а также на фестивалях в Сен-Себастьяне и «Сандэнсе». Успех на международной арене в его случае привел к многочисленным преследованиям со стороны властей на родине: его жену, американо-иранскую журналистку, осудили на 2 года условно, а самого Гобади неоднократно обвиняли в шпионаже в пользу США — хотя долгое время у режиссера не было даже американской визы. Его картины в основном рассказывают о жизни людей, которые волей-неволей противостоят официальному режиму Ирана: это может быть поэт-диссидент («Сезон носорогов»), свободолюбивые музыканты («Никто не знает о персидских котах») или даже контрабандисты («Время пьяных лошадей»). Смотреть его кино, безусловно, тяжело, однако безыскусная прямолинейность работ подкупает зрителя.

Коротко про историю иранского кино

В Иране, как и везде, кинематограф появился в начале XX века. Первые кинотеатры показывали, как правило, работы, привезенные из Одессы и Ростова-на-Дону. В дальнейшем же коммунистические идеи советской России стали одной из причин того, что западный кинематограф выдавил советский с экранов Тегерана. К собственному же кинопроизводству Иран, тогда еще Персия, приступил чуть позже, чем Россия. Ованес Оганян снял первую игровую работу «Аби и Раби» в 1931 году. Роли в ней сыграли студенты первой киношколы столицы, которую Оганян сам же и открыл.

Как ни странно, иранский кинематограф в те времена не сыграл какой-либо значимой роли в мировом кино. Богатое культурное наследие Персии не раз становилось основой для создания предметов искусства языком кинематографа в этой стране, но не снискало на этом поприще каких-либо громких побед.

Активное развитие кинематографа Ирана началось в 60-е, к концу которых в стране снималось более 60 полнометражных картин. Государственная поддержка обеспечила не только необходимые производственные мощности, но и организовывала фестивали, в Министерстве культуры был создан отдел кино, выработаны цензурные нормы, открылись новые киношколы.

Политика «вестернизации» и «деисламизации», получившая в те годы широкое развитие, проявлялась и в кинематографе. В этой связи религиозные круги видели в кинематографе исключительно «западную чуму», что нашло отражение в одноименной работе теолога Джалала Алье-Ахмада. Не находила западная риторика поддержки и в народе.

Наиболее значительной работой того времени принято считать фильм «Корова» Дарьюша Мехрджуи, получивший признание как в Иране, так и за его пределами в виде восторженных отзывов кинокритиков и успеха на рынке и кинофестивалях. Наибольшее же влияние на иранский кинематограф как таковой оказал итальянский неореализм с его заглавной темой обращения к быту простого народа.

Важнейшей вехой для кинематографа Ирана стала исламская революция. Свержение шаха и установление шариатского общества, как его понимали шиитские революционеры во главе с Аятоллой Хомейни, на десятилетия определило вектор развития иранского кино. Духовный лидер Ирана сам же и определил главную социальную доктрину важнейшего из искусств новой Исламской Республики Иран. Основной темой должна была стать жизнь простого человека, и в этом смысле преемственность идей итальянского неореализма прослеживается еще более отчетливо.